По данным областного оперативного штаба на 27 октября, в Иркутской области за сутки от коронавируса умерли 12 человек. Мы встретились с ангарчанкой Полиной ЗЛОБИНОЙ, которая тоже могла пополнить печальную статистику. У нее было поражено 90 процентов легких.
– Когда вы заболели?
– 25 июня. У меня резко поднялась температура до 38,6. Я сразу терапевта вызвала из МАНО. Предупредила, что находилась в контакте с коронавирусным больным. Однако мазки у меня тогда не взяли и поставили диагноз ОРВИ.
– По работе с заболевшим общались?
– Нет. Семейный очаг. Младшего брата положили в терапевтический стационар городской больницы № 1 в 86 квартале. Накануне его госпитализации мы собирались на семейный праздник. У нас большая семья: 4 сестры, 4 брата. И все переболели в разной форме! Я дольше и тяжелее других. Два месяца в больнице лежала. Осталась жива. А вот одного брата спасти не удалось. Когда его перевели из 86 квартала в ковидный госпиталь, открытый в хирургическом корпусе в сангородке, поражение легких было уже 75 процентов. Врачи, конечно, до последнего за него боролись, но 5 июля он умер.
– Как вы узнали, что у вас коронавирус?
– Я три дня лечилась дома тем, что выписала терапевт. Легче не становилось. Температура не спадала. Кашель появился. 29 июня, в свой день рождения, в три часа ночи, вызвала «скорую помощь». Поняла, что пора в больницу. У меня интуиция сильно развита. Диспетчер «скорой» предлагала вызвать неотложку из поликлиники. Пришлось поругаться. Врач приехал в защитном костюме. Посмотрел меня. И доставил в 86 квартал. Брат еще там лежал. Мне сразу сделали рентген. Он показал двустороннее воспаление легких. Результат на ковид положительный. Следом за мной привезли сестру и младшего брата. За четыре дня, что мы пролежали в пульмонологии, нам ничего не делали. И только когда перевели в сангородок, сразу подключили к кислороду.
– Что это значит: подключили к кислороду?
– По всей больнице протянуты трубки, по которым кислород поступает к каждой кровати. Человек, которому трудно дышать, надевает на себя небольшую пластиковую маску и дышит через нее кислородом. Меня сразу поместили в реанимацию. Провела там 45 суток. Из них 10 дней в палате интенсивной терапии на неинвазивной вентиляции легких. Находилась в сознании. Дышала вместе с аппаратом. 10 дней ничего не ела, только пила. Дышать нечем. Есть, спать невозможно. Глотнул воды – и снова надеваешь герметичную маску.
Заведующий отделением реанимации Игорь Александрович ДВОЕГЛАЗОВ и его заместитель, врач-реаниматолог Алексей Станиславович КУЗОВКОВ от меня первые дни вообще не отходили. Говорили, что с такими показателями, как у меня, не живут. Уровень поражения легких – 90 процентов. Сатурация (насыщение крови кислородом) 72-74, а в норме должно быть 95-98. Благодаря им я жива.
– Перебои с подачей кислорода случались?
– Нет. В реанимации аппараты ИВЛ имеют резервную схему работы от генератора. Когда кислород в одной цистерне заканчивается, аппараты автоматически подключаются к другой. Один раз только была задержка минут на шесть. Нас об этом предупредили и подготовили, чтоб самостоятельно дышали.
Вы не представляете, в каких тяжелых условиях работают медики в ковидных госпиталях! Лето, жара, а они все в защитных костюмах. Им жарко. Под маской пот градом. Медсестры в этих костюмах и уколы, и капельницы ставят. Профессионалы, случайных людей там нет. Они-то меня и спасли. До конца дней буду им благодарна. И не я одна, нас, спасенных, много.
Тот, кто сейчас ругает больницы, не представляет, что там творится. Они не видели, как врачи бьются за каждого пациента. Поверьте: делают все возможное и невозможное, и я, живая, – прямое тому доказательство.
– Какой момент был самым тяжелым?
– Когда не могла дышать. Но ни разу не было мысли, что это конец. Даже когда в машине «скорой помощи», на которой меня возили на КТ, закончился кислород, я знала, что жить буду. Верила в себя, верила врачам, чувствовала поддержку близких и внушала себе, что все будет хорошо. Вы знаете, что психосоматика творит чудеса? Все будет так, как ты сам себе скажешь. Я не могла уйти, потому что у меня здесь еще столько дел незаконченных! Мне обязательно надо понянчить внуков, которых у меня еще нет, съездить на море, на котором я еще не была. От врачей зависит многое, но не все. На выздоровление влияет и твой собственный настрой. Когда я находилась в палате интенсивной терапии, туда положили мужчину за 50. Он на кровати нормально садился, сам ел, а потом вдруг перестал это делать. Лежит и лежит. Ему говорят: «Встань, поешь». Он отвечает: «Не хочу». Вот так на моих глазах человек, который своими ногами зашел в реанимацию, через несколько дней умер. Его подключили к аппарату вентиляции легких. Под него надо подстроиться и дышать вместе с ним. Он не смог.
– Что оказалось самым сложным во время болезни?
– Первый вдох без аппарата. Когда меня через 45 дней реанимации перевели в палату, я дышала при помощи кислородной маски. Мне говорят: «Оторвись от нее! Начинай дышать сама. В туалет сходи». Страшно. Понимаю, что надо идти. А как это сделать без кислорода? Пять минут дышишь, а потом, как наркоман, хватаешься за маску, без которой, кажется, жизни нет. А она есть. И когда ты это понимаешь, начинается возрождение.
– Сейчас вы уже здоровы? Как себя чувствуете?
– Коронавируса у меня нет, я не заразна. На работу в «Ангарский Водоканал» вышла. Только о полном выздоровлении говорить рано. Даже когда я уже чувствовала себя хорошо, лечащий врач Наталья Валерьевна КУРАВИНА меня отказывалась выписывать. Уже старшая сестра с младшим братом домой ушли, я тоже хотела. Из стационара меня отпустили, когда сатурация поднялась до 96. Доктор сейчас сама заболела, дома лежит. Я после работы хожу в «Ракурс» на восстановительные процедуры: лечебная физкультура, соляная комната, барокамера. Все бесплатно. Говорят, что легкие в норму придут только через год.
– Муж, дочь от вас не заразились?
– У них анализ на коронавирус показал отрицательный результат. Возможно, иммунитет крепче. Хотя не могу сказать, что часто болею. Сейчас я постоянно хожу в маске, перчатках. Мужу, дочери постоянно говорю, чтобы руки мыли и после работы сразу домой шли. У меня сейчас в организме есть антитела к коронавирусу, за себя не боюсь, а вот за близких переживаю. Не хочу, чтобы они подобное пережили.
– Считается, что испытания посылаются, чтобы мы усвоили какой-то урок.
– Вселенная нас слышит. И исполняет просьбы, которые мы ей посылаем. Незадолго до болезни мы с коллегами говорили, что хочется похудеть. И вот я похудела на 10 килограммов. Вселенная как смогла выполнила мое желание. Думайте о том, что просите. И будьте здоровы!
Полина ЗЛОБИНА за время болезни похудела на 10 килограммов.
Фото предоставлено Полиной ЗЛОБИНОЙ
